Стереовино

Вина «мужские» и вина «женские». «Красное — к мясу, белое — к рыбе». «Вино из Франции — самое лучшее». «Пить игристое утром — моветон»... Стереотипов и клише вокруг вина полно. Прислушаться? Забыть? Переосмыслить? Рассуждает самый язвительный столичный винный критик Макс Балк.

Вот, скажем, люди, которые всерьез относятся к дню святого Валентина в 2020 году, кто они? Что они пьют в этот знаменательный для них день? По идее, вина по обе стороны валентайна должны быть таким же унылым говном, как и сам гендерный праздник. Почему? Да потому, что если упрощать, классифицируя вино по половому признаку, получается примерно вот так: условные «настоящие мужики» втроем пьют что-то гипертяжелое, вроде пятнадцатиградусных австралийских ширазов; а пятеро барышень глупо хихикают после бутылки просекко на всех.

Но жизнь сложнее общих мест, хоть и не скажешь, что все, отмеченное выше, совсем уж неправда. Суровые мужики действительно нередко любят столь же суровые ширазы (счастье, что глобальное потепление ещё не добралось до Челябинска, и виноград там пока не растет). Ведь высокоалкогольный австралийский шираз — это, как правило, первое вино, на которое пересаживаются мужчины средних лет, больше не способные потреблять водку и виски. Просекко — и в самом деле, лучший спутник девчачьего щебета, ведь в нем есть пузырьки. И оно белое. Вы, кстати, в курсе, что многие женщины предпочтут белое красному только потому, что оно не красит зубы? Ведь это очень важно не свидании. И на фото.

Знаете, какой следующий после шираза шаг, популярный вариант погружения в вино для «настоящих  мужиков»? Амароне! «Хм, оно же из изюма, и сахара в нем чуть не 12 граммов на литр, вы серьезно?». Вполне. Там же еще и алкоголь за 15 градусов. Но дело тут в другом. Амароне — это уже вполне весомое, нагруженное  многими смыслами, североитальянское вино, которое ценно не высоким уровнем алкоголя, а тем, насколько гармонично алкоголь в нем сбалансирован заизюмленными ягодами. Здесь есть, что распробовать, о чем поговорить, за что заплатить.

От амароне человек, мало-мальски заинтересовавшийся вином, может легко двинуть в любую из «правильных» итальянских сторон — от нажористых смолистых вин юга, до элегантных эстетских бутылок из Пьемонта. Да и традиционная линейка области Вальполичелла, откуда амароне родом, устроена так, что каждый может нарулить именно то, что ему ближе — кроме густого амароне здесь есть и питкая шелковистая вальполичелла, и чудная ароматная вальполичелла рипассо.

Вернемся к любительницам просекко. Что еще они любят и пьют с удовольствием? Конечно же новозеладские совиньоны, взрывающие мозг мегатоннами тропических фруктов! На не слишком прошареного любителя эта новозеландская бомба оказывает особенно сокрушительное действие. К тому же, при хорошей кислотности, тропические совиньоны отлично подходят к вернувшимся в моду устрицам. Не стоит морщить носик, белый совиньон идет морепродуктам точно лучше, чем просекко.

От новозеландских совиньонов рукой подать до их французских родственников из Долины Луары — элегантных сансеров и пороховых пюи-фюме. Тем более, что глобальное потепление и желание многих луарских производителей продать свои вина как можно скорее, приводят к тому, что некоторые французские совиньоны уже мало отличимы от заморских.

Эволюционировать в сторону реальных винных ценностей может любой, быстро и невзначай. Достаточно лишь проявить немного любознательности.

Есть вполне известные примеры нестандартного выбора. Вот культовый британский телеведущий Джереми Кларксон, известный мужлан, знаменитый своими сексистскими и неполиткорректными высказываниями, за которые его выперли с BBC. И что же?  Большой любитель розового, про которое многие до сих пор думают, что что это исключительно женский напиток. Но ведь на самом деле розовое — абсолютное универсальное вино, как в гастрономическом, так и в гендерном смысле, настоящий трикстер, который и тут, и там, всех удивляет, всем нравится, и для всего годен. А вот британская актриса Хелен Миррен —  большая поклонница забористого апулийского негроамаро, пряного и термоядерно-фруктового, традиционно будто бы неженского вина. Да чего далеко ходить? Вглядитесь в ваших выпивающих друзей, и вы наверняка найдете среди них множество тех, чьи вкусы не вписываются в стереотипы, отходят от навязанных традицией рамок. Пусть будет больше явных (а не тайных, как сейчас) любительниц портвейна. Пусть не понадобится так тщательно камуфлироваться и прикидываться не собой ценителям фриулианского пино-гри.

Вино живет по законам, в которых потенциальная принадлежность к мужскому или женскому миру традиционно может определяться например, страной происхождения. Женственный сорт «пино нуар» — новый черный, это факт. Но утонченные бургундские красные (сделанные исключительно из «пино-нуара») нынче непомерно дороги, и поклонники ищут им замену в других регионах. У некоторых виноделов получается очень удачно и во многом похоже на желанный образец, но иногда эти небургундские пино-нуары выходят совсем не филигранными. И даже самый премиальный «пиныч» из Чили, как правило, — вовсе не субтильная амброзия для поэтичных душ, а скорее горячая кувалда.  

Вино — огромнее и глубже стереотипов. Лучший способ испортить личные отношения с ним — пытаться впихнуть его в прокрустово ложе правил. И это не только про гендерные клише.

Практически всякая идея систематизации обедняет винную культуру и делает жизнь скучнее.

Вот, к примеру, давно морально устаревший постулат «белое — к рыбе, красное — к мясу». Оставим в стороне эксперименты. Допустим, вы — категорический противник утки с белым. Но ведь существует немало продуктов, подвисших между полюсами, как с ними быть? Хрестоматийные примеры — тунец и телятина. К первому лучше пойдет легкое, но кислотное красное, ко второй — шардоне бочковой выдержки. Проверьте.

Или история про очередность распития белого с красным. В России считается, что белое может быть только до красного. А французские виноделы придерживаются совсем противоположного правила: «белое после красного — все прекрасно, красное после белого — плохо дело». Одним словом, — пейте, что нравится, и думайте о том, что в бокале, и о тех, кто рядом, а не о том, как правильно. В конце концов, ведь «запрещено запрещать!».