Формула мёртвой воды

Человеческие жертвоприношения, тайные винодельни, мрачные культы и древние табу в истории винной культуры.

Иронично настроенные коллеги однажды подарили мне книжку из серии «Зарубежный детектив», в которой был напечатан роман норвежского автора Герта Нюгордсхауга «Горький мед». Его главный герой, знаток вина и специалист по древней письменности, расшифровывает отрывок времен крито-минойской эпохи и оказывается вовлеченным в расследование серии жутких убийств, по ходу сюжета случайно открыв причину гибели цивилизации древних минойцев. По версии этой увлекательной книжки, древние критяне использовали в качестве фермента кровь умирающей жертвы из тела, погруженного в чан с бродящим вином. Выделявшееся из крови вещество будто бы делало вино более крепким, но пагубно влияло на разум пьющего.

За одну ночь проглотив свое криминальное чтиво, я поблагодарил друзей и сделал им, какие мог, комплименты за чувство юмора — впрочем, на мой взгляд, мрачноватое.

Но с тех пор мысль о сакральных жертвоприношениях, связанных с винным культом, не раз осложняла мое восприятие дегустационного образца.

Мне довелось два раза спускаться в пещеру Арени, что недалеко от одноименной деревни, примерно в полутора часах езды к югу от Еревана. При раскопках 2007-2008 годов здесь была обнаружена самая древняя из известных миру виноделен, датируемая 4200-3900 годами до нашей эры. Тот факт, что это была именно винодельня, подтверждают остатки винного пресса, виноградные косточки и множество глиняных емкостей, составленных плотными рядами и закопанных в землю.

В тех глиняных кувшинах были обнаружены остатки давным-давно высохшего вина, а в нескольких — еще и человеческие кости… Останки подростков, чей возраст оценивается как 9-16 лет.

По нормам современной логистики, эта пещера была довольно странным местом для винодельни. Чтобы добраться до входа в нее от дороги, проходящей сейчас в нижней части ущелья, надо несколько десятков метров взбираться по узкой горной тропинке. Даже если предположить, что за тысячи лет ландшафт изменился, все равно доставлять сюда виноград было делом обременительным. Да и возможности посадить виноградник в непосредственной близости от входа в пещеру, судя по всему, не было — настолько круты и скалисты здесь склоны. Древние виноделы как будто хотели надежнее укрыть происходившее на своей винодельне от глаз непосвященных…

Еще несколько жутковатых поводов для размышления о судьбах винного мира добавил в мою коллекцию осмотр экспонатов ереванского Исторического музея. Если вы там бывали, то едва ли могли пройти мимо караса высотой примерно в половину человеческого роста. Это сосуд из глины, сделанный в первом веке до нашей эры. В нем сквозь отверстие в верхней части видны человеческие останки. Рядом — рисунок, схематически показывающий содержимое. В карасе были захоронены две молодые женщины, одна из них — совсем юная, почти ребенок. Причина, по которой их тела оказались в емкости, где обычно хранили вино, ученым представляется не совсем ясной.

В этом же музее хранятся ритоны — подобие узких кубков или рогов для вина, почти всегда с зооморфным узором. Есть версия, что из них пили вино во время античных обрядов. Но внимательный взгляд заметит в нижней части ритонов отверстие, которое делает маловероятной и даже невозможной «дегустационную» версию их применения.

Историки говорят, что ритоны использовались, скорее, не для питья, а для орошения вином жертвы — агнца или тельца, во время церемониальных жертвоприношений.

Судя по тому, что отверстие для слива вина делалось маленькое, жертва должна была обливаться вином постепенно, как будто это вино предполагалось чем-то насытить, а потом — аккуратно собрать.

В Каирском национальном музее есть амфоры, в которых находили разрозненные кости птиц и животных. Таких амфор во время раскопок было обнаружено несколько сотен. Одна из археологических версий говорит, что животных почитали священными и хоронили, как бы в расчете на их загробное существование. Но мало кто может истолковать, зачем их тогда надо было в таком количестве расчленять и заталкивать в кувшины с вином.

В залах античной культуры парижского Лувра вертикально установлены амфоры с крышками в форме человеческих голов — женских, если быть точным. Если экскурсовод не ошибся, в них тоже когда-то находилось вино. Когда, праздно прогуливаясь по Лувру, я вдруг увидел головы, вылезающие из амфор, как-то сразу припомнил страсти из норвежского детектива.

О древних табу, скрывающих тайну появления первых вин, иногда страшно задумываться. Детство человечества вообще страшило бы нас своими бесформенными тенями, если бы мы, взрослея, не научились справляться с кошмарами и выходить из запретных пещер.

Наделенный фантазией человек, наблюдая морской закат, может явственно представить себе, что это вовсе не красное солнце, а горячее сердце погружается за горизонт, наполняя океан своей кровью.

До восхода достаточно времени, чтобы вывести формулу мертвой воды.
Надо только определиться, ради чего первые вина когда-то были орошены кровью жертвы. Смерть по капле или новую жизнь искру за искрой несет нам вино в каждом глотке.